Долгий путь от любви до любви - Страница 39

— Роберт, — решительно развернулась я к мужчине и почти уткнулась ему в грудь — так близко он подошел сзади, — я должна тебе объяснить…

— Потом, — прошептал он, — сейчас я хочу тебя поцеловать.

— Но… — начала говорить, но не закончила — губы настойчиво прижались к моему рту, обрывая на полуслове.

Я опешила от его наглости и от своего невольного отклика. Меня так давно не целовали и не обнимали. Что и говорить, герцогский титул отпугивал многих. Остальных отсеивал высокомерный холодный вид. Я уже и забыла, что мужские губы могут быть такими вкусными, а поцелуй таким упоительным.

— Нет, — чуть отступила назад, прерывая поцелуй, пока голова еще что-то соображала, — перестань! Нам нужно обсудить…

— Ты такая красивая, — шептал взволнованно хриплый голос, губы нежно дотрагивались до щек, подбородка. — Самая красивая женщина из всех, что я встречал в своей жизни.

— Ты преувеличиваешь, — попыталась оттолкнуть его, но проще сдвинуть беседку.

— Нисколько, — губы успевали везде. Я хотела и не могла уклониться от настойчивого рта, быстрых проворных пальцев. Роберт снял мою шляпку и бросил ее на скамью. Руки принялись вытаскивать шпильки из прически.

— Что ты делаешь?! Прекрати! — собственные возражения звучали слабо. — Нам нужно серьезно поговорить, Роберт.

— Ты так чудесно пахнешь, — он зарылся лицом в волосы, прошелся губами по виску, чуть тронул уголок рта. Пальцы очертили ушную раковину, ласково потерли мочку уха. Я почувствовала, как предательская слабость охватывает тело.

— Ну выслушай же меня! — почти рассерженно воскликнула я, не поддаваясь на провокацию.

— А двенадцать лет назад ты любила целоваться, — горячо прошептал Роберт прямо мне в губы, — и сама первая приставала с поцелуями. Мучила, изводила… Что с тобой случилось, Софи?

— Я повзрослела, — буркнула недовольно, хотела добавить, что с того времени я толком ни разу и не целовалась, но вовремя прикусила язык. — Ты выслушаешь меня или нет?

— Я внимательно слушаю тебя, Софи, — рука обхватила мою грудь поверх кружева и ласково сжала, — открой рот.

Я пораженно ахнула, и тут же его губы заглушили вырвавшийся из груди стон. Бороться сил почти не оставалось. Восхитительное тепло коварно проникло в каждую клеточку тела. Может, стоит поддаться? Словно во сне, я подняла глаза и утонула в сером жадном взгляде.

Пропали звуки музыки, доносившиеся издали, шум улицы, шелест листьев. Больше не холодил осенний ветер. Только терпкий вкус его рта, неповторимый запах, властные руки на спине, груди, бедрах. И оглушающий грохот крови в ушах.

Я не заметила грани, за которой нежные соблазнительные касания превратились в сумасшедший, не поддающийся контролю вихрь. Его язык вонзался внутрь, утверждая свою власть, губы больно сминали губы. Глухие, почти звериные стоны, рождавшиеся в его груди, резонировали у меня в животе голодными спазмами. Тело Роберта напряглось, руки налились неимоверной силой, он подхватил меня под ягодицы и посадил на столик в центре беседки. Боже мой! Я не помню, чтобы я испытывала что-то подобное двенадцать лет назад! Мне нравилось целоваться, но то, что происходило сейчас, мне даже сравнить не с чем.

— Софи, — шептал Роберт хрипло, одной рукой поддерживая за спину, другой лаская грудь, — какая ты страстная!

«Я страстная? — удивленно мелькнуло в голове. — Нужно будет сказать Лили, вот она посмеется». Мысль тут же пропала, сгорев в неистовом пламени. Я обняла его за шею, притянула к себе, прижимаясь сильнее. Сердце грохотало так, словно собиралось вырваться на волю. Роберт расставил мои ноги в стороны и с силой прижал меня к себе, дав почувствовать ноющим лоном каменное возбуждение. Почти ничего не соображая, трясущимися руками начал расстегивать пуговки сзади на платье и стягивать его с плеч. Мой разум оглох, ослеп и онемел. Еще немного и назад бы дороги уже не было. И вдруг я услышала отдаленный, словно идущий из ниоткуда, напряженный голос Стефана.

— Что здесь происходит?!

* * *

По телу Роберта прошла крупная дрожь, и он выпрямился, словно очнувшись ото сна. Несколько секунд мы непонимающе смотрели друг другу в глаза. Вначале он как будто неосознанно дернулся прикрыть меня собой, но порыв через мгновенье бесследно пропал. Я видела, как уходит из его глаз страсть, как они наполняются злорадством и решимостью. Засунув руки в карманы, он демонстративно отошел в сторону, открыв на обозрение публике мою полуобнаженную фигуру. Я сидела на столе, с бесстыдно расставленными ногами, и ошалело обводила взглядом беседку. В голове и в мыслях царил хаос.

Я смотрела на Стефана и не узнавала его. Я не узнавала женщин, стоящих вдалеке и презрительно перешептывающихся. Я не узнавала себя, сидящую с почти обнаженной грудью и задранным до бедер платьем. Я не узнавала Роберта, явно сделавшего все это нарочно.

Я оказалась совершенно не готова к острой, раздирающей внутренности боли. Я была так раздавлена и оглушена, что некоторое время не понимала, где я и что со мной происходит.

— Софи, милая, — голос Стефана вывел меня из ступора, — с тобой все хорошо? Я получил записку…

Он подошел ко мне, обнял одной рукой за талию, приподнял и помог слезть со стола. Я обессиленно прислонилась к его груди. Ноги подгибались, отказываясь держать. Тело вдруг заледенело, мерзкий холодный пот стекал ручейками по спине. Изо всех сил стараясь не расплакаться, я попыталась собрать воедино рассыпавшееся на глазах достоинство. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула и подняла голову. Справа стоят четыре женщины во главе с леди Торншир и леди Кимберли, главными сплетницами Лондона. Слева — Роберт. Широко расставив ноги, засунув руки в карманы, с наглым ухмыляющимся лицом. Рядом — Стефан. Лицо выражает сочувствие, жалость и некоторое недоумение. Я еще раз вздохнула, задрала подбородок и надменно прищурила глаза. Нужно доиграть пьесу до конца.