Долгий путь от любви до любви - Страница 31

— Ах, — отмахнулась от благодарности, — я тогда и сама неплохо развлеклась. Помните, как я изо всех сил отвлекала его на балу у леди Гийом, пока вы обшаривали его карету? Наверное, он подумал, что я флиртую, те четыре танца и прогулка по парку меня вымотали. У меня потом неделю болели оттоптанные им ноги.

Мы весело рассмеялись.

— Что бы я без вас делал? — расслабленно произнес Питер, и я почуяла сожаление в его голосе.

— Рассказывайте, — лукаво склонила голову набок, — вы же пригласили меня на утреннюю чашку шоколада не просто так?

Мужчина тяжело вздохнул.

— Неделю назад скоропостижно скончался мистер Белеус, — и, видя мое непонимание, добавил: — Муж Луизы.

— Понятно, — ответила я прохладно.

— Когда закончится траур, а это будет не раньше чем через год, я смогу ухаживать за ней. Репутация моя должна быть безупречна…

Голос Питера был немного смущенным, но в глубине его слышались нотки с трудом сдерживаемого ликования.

— Бедный мистер Белеус, — укоризненно покачала я головой, улыбаясь, — не успел он отойти в мир иной, а вы уже строите планы по завоеванию его вдовы.

— Софи, — виновато произнес мужчина, — вы же знаете, как я люблю Луизу. И всегда любил.

— Знаю-знаю, — рассмеялась я, — и искренне желаю вам счастья. Наше соглашение было обоюдно выгодным, но оно подошло к концу.

Я вздохнула.

— Три года вы были рядом, развлекали меня, защищали от кавалеров, и я вам очень благодарна за это.

— Ну что вы! — Питер выглядел и радостным, и смущенным. — Благодаря вам я поднялся так высоко, стал комиссаром полиции, вы помогали мне…

— Хватит! — воскликнула я, нахмурившись. — А то утро превратится в вечер воспоминаний.

Я встала, раскрыла зонтик и решительно произнесла:

— Прощайте, мистер Дюбуа. Вы были хорошим партнером.

— Прощайте, Софи, — Питер тоже встал, — вы достойная женщина и прекрасный человек. Я всегда буду вспоминать о вас с теплотой и любовью.

«Еще немного и я расплачусь», — мелькнула мысль, и, чтобы окончательно не испортить свою репутацию надменной герцогини, развернулась и быстро пошла к карете. Долгие прощания не по мне. Сейчас нельзя давать воли ни сожалению, ни жалости к себе. Я знала, что рано или поздно нам придется расстаться. Знала, что он с детских лет пылко любит Луизу. Знала, что не смогу дать ему того, что сможет дать любящая женщина — дом, семью, детей. В моем сердце по-прежнему было холодно и пусто. Но эгоистичный бесенок, сидевший внутри, лукаво нашептывал, что Питер нашел свое счастье, скоро станет прекрасным мужем, отцом, а ты как была, так и останешься духовной нищенкой, которая только сублимирует любовные отношения.

* * *

Прошло два месяца. Питер перевелся в графство Оксфордшир, где жила его ненаглядная Луиза. Там, чтобы быть поближе к ней, он занял пост начальника полиции Кидлингтона. Я же опять осталась одна.

И теперь, стоя у окна и наблюдая за Лилией, кружащейся в вальсе с молодым человеком, я размышляла. Почти тридцать лет. Ни детей, ни семьи, ни увлечений. Даже собачонки и той нет. «А сюда ты пришла для того, чтобы выбрать нового любовника», — саркастически добавила и мысленно чертыхнулась. В последнее время меня все чаще мучают сомнения, неуверенность и страх. Что-то неправильно в моей жизни. Что-то пошло не так. Когда я свернула не туда? Неужели, тогда, когда предала свою любовь в восемнадцать лет? Когда струсила? Когда отвернулась от единственного человека, которого любила и отправила его на смерть? Я твердо знаю, что ни молитвами, ни пожертвованиями, ни благотворительностью я не смогу откупиться от Господней кары.

Десять лет ненависти и злости. На десять лет я отгородила себя ледяной стеной от родных и близких. Отец — жадный эгоист. Мама — предательница и трусиха. Даже Адель была виновата. Виновата в том, что вышла замуж по любви. Что приданое ей было выплачено из «моих», омытых слезами, денег. Я не общалась ни с кем. Только Лилия — единственный человек из прошлого. Того далекого прошлого, которое погребено под годами ожесточения.

Я смотрела на нее, свою дорогую любимую подругу, и видела, как она постепенно превращается в чудовище. У нее давно уже не улыбка, а язвительная усмешка, не шутки, а едкие остроты, не добродушный оптимизм, а тонко завуалированная грубость. «Вот что делает с женщинами несчастливый брак», — думала в такие минуты.

Постепенно меняюсь и я. Уже изменилась. За десять лет вытравила из себя все чувства и порывы. Уничтожила все, что могло заставить меня испытать хоть небольшую, но боль. Я заковала свое сердце в броню, и никто не смог бы сейчас не то что ранить, но даже оцарапать его. Правильно ли я поступила? И выжила бы я, если бы оставалась той наивной доверчивой девочкой, которая верила маме и папе? Верила в любовь? Не знаю.

Иногда меня посещали недостойные мысли — выбросить остатки морали и добродетели на помойку и завести не вымышленного, а настоящего любовника. Наслаждаться плотскими утехами. Объятиями, сильным мужским телом. Узнать, наконец, что это такое — быть любимой, вызывать желание, ревность, страсть. Я здоровая молодая женщина, не знавшая ласки так долго, можно сказать, никогда. А годы идут… Но что-то все время останавливало меня. Робость? Ожидание чего-то настоящего? Надежда на чудо?

— Леди Мелвилль, — послышался рядом веселый голосок Лилии, и я очнулась от задумчивости, — позвольте познакомить вас с мистером Джорджем Керолом и бароном Стефаном Сеймуром.

Я подняла голову и мысленно ахнула. Более красивого мужского лица я в жизни не видела. Рядом с Лилией стояли два молодых человека. Одного я узнала, именно на нем подруга оттачивала мастерство флирта чуть ранее, другого видела впервые. Наверное, именно его поджидал мистер Керол.