Долгий путь от любви до любви - Страница 63

— Чего ты добиваешься, Роберт? — меня понесла какая-та злая волна, неудержимо захотелось выговориться, высказать все, что было на сердце, всю боль, обиды, унижения. — Ты ведь победил. Отомстил мне. Я оставила тебе Лондон. Уехала из Англии. Я бросила все. Свою прошлую жизнь, друзей, дом. Так наслаждайся своей победой и оставь меня в покое.

— Не могу, — прошептал Роберт.

— Что?! — удивленно приподняла брови. Мне послышалось?

— Не могу. Мне не нужен Лондон без тебя, — мужчина пристально, с какой-то болезненной одержимостью смотрел на меня и не мог оторвать глаз. — Ты знаешь, Софи, я победил и проиграл одновременно. Лондон без тебя мне не нужен, и делать мне там нечего.

Я растерялась. Приготовившись к неравной борьбе, к насмешкам и оскорблениям, трудно было перестроить сознание. Своим тоскливым взглядом, странными признаниями Роберт выбивал почву из-под ног, заставлял сердце болеть и надеяться…

Принесли заказанную еду, аппетита не было, тем не менее, я взяла вилку и начала ковыряться в салате. Роберт ничего не ел, только пил воду из стакана.

— И все-таки, — отложила я прибор в сторону: нервное, злое состояние не давало покоя, толкало вперед, заставляя рычать и набрасываться, — зачем ты приехал? Если ты собираешься предложить мне стать твоей любовницей, то могу сразу сказать — я отказываюсь.

— Какой любовницей, Софи? — нахмурился мужчина и устало потер глаза. Потом положил руку на стол и попытался дотронуться до моих пальцев, я резко убрала их, спрятав руки под стол. Роберт тяжело вздохнул и продолжил: — Ты не можешь быть любовницей, Софи. Ты можешь быть только женой. Самой любимой на свете. Самой дорогой. Одной-единственной. Только так.

Это что? Я не понимаю. Его уклончивые ответы так ничего и не прояснили, только все больше запутывали.

— Что с Эммой? — холодно спросила, переводя взгляд на окно, и сердце замерло в страхе перед ответом.

— Какой Эммой?

— Ты что, забыл, как зовут твою жену?

— У меня нет жены! — отрезал Роберт.

— Хорошо, твою невесту, — фыркнула я, переводя взгляд на его лицо.

— У меня нет невесты, Софи! — резкий категоричный ответ, и уже тише и спокойнее: — Да, признаю. Я был круглым дураком, если хоть на секунду подумал, что смогу заменить тебя кем-то. Хотя тогда я не думал. Ненависть думала за меня.

— Так что с ней? — не отставала я.

— Разошлись по-тихому. Я остался виновной стороной. Подставился специально. Показался в театре со знаменитой куртизанкой, и Кимберли сразу же разорвали помолвку. Не переживай, с деньгами ее отца она найдет себе хорошего мужа, — Роберт усмехнулся. — Зачем ей муж с разбитым сердцем? Муж, который любит другую женщину?

Я замерла, боясь поверить его словам, но спросила другое.

— А ты действительно с той?…

— Софи, ты что?! После твоего побега я был в таком отчаянии, что единственной мыслью было — оставить все и броситься в погоню за тобой. Какая еще куртизанка? — Роберт помолчал, подбирая слова. — После… нашего совместного утра… После того, как я узнал тебя, ты думаешь, я смог бы с другой женщиной?…

— Я не знаю, — я опустила голову. — Наверное. Не знаю, как это у мужчин.

Вдруг Роберт улыбнулся. Да так светло и ясно, что в кабинке словно солнце засияло. Я невольно уставилась в преобразившееся лицо.

— Конечно, не знаешь, — произнес он тихим голосом. — Признайся, Софи, ты ведь и не знаешь мужчин?

— Я была замужем, если помнишь, — с горечью ответила ему, — я хорошо знаю мужчин.

— Я не о том, — улыбнулся он, не дав себя смутить.

— Стефан с Джорджем уехали во Францию, — продолжил Роберт, как ни в чем не бывало, — напоследок ошарашив свет заявлением о своем предпочтении друг друга. У Питера Дюбуа родился ребенок, уже четвертый в их семье. А когда я припер к стенке маркиза Мольке, который распространял в свете слухи о том, какая ты страстная и пылкая любовница, знаешь, что он мне поведал?

Я молчала, вцепившись в вилку, как в оружие.

— Не отвечаешь? И не надо, — хмыкнул мой собеседник. — Он признался, что никогда не ложился с тобой в постель.

— Ну и что? — подняла я на него глаза. — И что это меняет, Роберт? То, что я не спала с «половиной Лондона», это что, так принципиально?

Роберт дернулся, вспомнив свои слова, и опустил голову. Я вся горела. Нападала, рвалась в бой, а он оборонялся. Но как-то пассивно, заторможено. Он был потерянным, словно бездомный пес, одиноким и жалким.

— Мы столько времени потеряли зря, — наконец тихо сказал он, — столько времени.

Я возмущенно фыркнула.

— Сколько?

— Непозволительно много. В нашем возрасте каждый потерянный день на вес золота. Эти полгода, которые мы могли бы быть вместе…

— Полгода? — прервала я. — Что такое полгода по сравнению с двенадцатью годами?

— Я вычеркнул эти двенадцать лет, — Роберт посмотрел мне в глаза. — Ты права, я слишком долго жил с ненавистью в сердце.

Потом протянул руку и раскрыл ладонь, словно приглашая присоединиться к нему.

— Давай начнем наш отсчет с нуля? Словно мы встретились сегодня?

Я посмотрела на его ладонь. Теплую, сильную ладонь, лежащую на столе и ожидающую моего решения.

— Думаешь, это будет просто? Начать с нуля?

Я не пошла навстречу. Убрала руку и наглухо закрыла дверь в сердце.

— Я не верю тебе. Боюсь верить. Слишком много боли мы принесли друг другу. Роберт, давай разойдемся по-хорошему. Обнулим наши долги и разойдемся. Я уже два раза с тобой расставалась. В восемнадцать и полгода назад. И каждый раз едва-едва переживала эту разлуку. Третьего раза, боюсь, не выдержу. Правда, — хрипло добавила дрогнувшим голосом.