Долгий путь от любви до любви - Страница 44

Моя душа раздвоилась. Одна часть пыталась его оправдать, та, в которой остались нежные чувства к милому красивому юноше, моей первой любви. Она плакала от жалости к нему, к его умершим родителям, к трудной судьбе. Другая часть меня смотрела на всю эту ситуацию трезво и холодно. Он — раненый зверь, дикое чудовище, опасное и кровожадное. Что он придумает в следующий раз? На кого набросится? И что творится в его помраченных гневом мозгах? Причем мозгах умных, изобретательных. Интуиция кричала: держись от него подальше!

Но чем ближе я подъезжала к дому, тем яснее осознавала — я поеду к нему. И не потому, что Роберт шантажировал меня дуэлью со Стефаном, нет. А потому, что я сама этого хочу. Уже давно. С восемнадцати лет. И это не жалость, не оплата долга, не позднее раскаянье. Это — желание, которое бурлит в моей крови с недавних пор. С тех самых как Роберт поцеловал меня в беседке у леди Кимберли.

Я решусь на этот отчаянный шаг, не задумываясь. Чтобы потом, когда пройдет время, сказать себе: я сделала все, что могла. Я испытала все. Я узнала все. Чтобы потом, когда пройдут годы, не жалеть и не плакать о потерянных возможностях.

* * *

На следующий день, рано утром, я снова стояла, кутаясь в пальто, на пороге дома на Олбани-стрит. И снова Роберт сам открыл дверь. На мгновенье его глаза вспыхнули, но он сразу же отвел взгляд, молча отходя в сторону и пропуская в дом. Молча помог снять пальто. Мои руки чуть дрожали, расстегивая пуговицы. Мы не смотрели друг на друга. Я боялась, что увижу в его глазах насмешку и триумф, поэтому нервно поправляла платье, выбившийся из прически локон, разглаживала перчатку на запястье. Хриплый голос, почти не похожий на обычный голос Роберта, заставил меня вздрогнуть.

— Прошу в спальню, миледи.

И он замер, ожидая… Вспышки высокомерия? Гнева? Возмущения? Я только послушно склонила голову и пошла за ним, ступая шаг в шаг. В голосе мужчины я почувствовала едва сдерживаемое нетерпение и предвкушение. Ну и пусть!

Роберт выглядел странно. Нервно, взъерошено и немного устало. Словно не ложился со вчерашнего дня. Мятая рубашка с распахнутым воротом, вчерашние брюки. Только волосы были мокрые, будто он окунул голову в умывальник целиком. Мое сердце стучало как ненормальное. С самого утра меня колотило и потряхивало. Проснулась еще затемно, разбудила горничную и приказала заложить карету. Сонная Мэри помогла мне одеться и, если и была удивлена ранним отъездом хозяйки, то не подала виду. Я так нервничала, что совершенно не обращала внимания на дорогу, тряслась, словно мне не тридцать лет, словно я не умудренная жизнью, циничная представительница высшего света, а никогда не знавшая мужчины девственница.

Чей-то голос (возможно, совести?) монотонно бубнил: «Вот и все, сейчас ты совершишь первое в своей праведной жизни прелюбодеяние. Ты больше не будешь добродетельной верной женой. Ты станешь грешницей, прелюбодейкой». И пусть мы с мужем виделись в последний раз почти год назад, голос, звучащий в голове, имел его мерзкие дребезжащие интонации.

И черт с ним! Я все равно сделаю это. Я приняла окончательное решение и теперь не отступлю и не поверну назад.

Спальня представляла собой большую квадратную комнату, залитую тусклым утренним светом. Невольно взгляд метнулся к кровати. Обычная, без балдахина и столбиков. Простая широкая деревянная кровать, заправленная покрывалом. Я поежилась, в комнате было немного зябко.

Роберт отошел к окну и встал, засунув руки в карманы.

— Покажи, чему ты научилась у своих любовников, — насмешливо произнес он слегка дрожащим голосом. — Раздень меня.

Даже не собираюсь реагировать на колкости. Потому что за обидными словами скрывались другие, совершенно противоположные: «Какая ты красивая, Софи… Я дрожу от желания дотронуться до тебя. Я схожу с ума от страсти. Я так долго этого ждал…».

Мой мозг тут же переводил его слова, исходя из интонации, срывающегося голоса, глубокого тяжелого дыхания и того огня, что горел в глазах. А в них горело желание. Мощное, яростное, едва сдерживаемое.

Я медленно двинулась к мужчине, по пути снимая шляпку и перчатки. Смогу ли я раздеть его, ведь я ни разу этого не делала? «Ничего сложного в этом нет, — подумала, — я сама надевала бриджи на верховую прогулку, да и запонки в манжетах не представляют сложности».

На самом деле я безумно жаждала этого и с радостью подчинилась оскорбительному предложению Роберта. Я страстно хотела получить в полное свое распоряжение мужское тело, рассмотреть его всего, насладиться им. Я хотела увидеть его голую грудь, провести пальцами по волоскам, виднеющимся в распахнутом вороте. Хотела ощупать его мышцы, почувствовать силу рук. Хотела понять, что значит быть с молодым сильным мужчиной, а не с немощным стариком, единственным, кого я знала.

Я подошла почти вплотную. Глаза уперлись в бешено пульсирующую жилку на шее. Он хотел казаться спокойным? Ему не удалось. Я чувствовала, как колотится сердце в его груди, как срывается дыхание, а в горле вибрирует едва сдерживаемое рычание. Поднялась на цыпочки и провела носом по шее, глубоко вдыхая его запах. Чудесный запах возбужденного мужчины. Теплый, мускусный, волнующий. Пальцы на ощупь принялись расстегивать пуговки рубашки. Я распахнула ее и резко выдернула из брюк. Роберт вздрогнул и еле слышно застонал. Восхищенным взглядом окинула широкую грудь с буграми мышц, короткие вьющиеся волоски, темной дорожкой уходящие вниз, пуговки маленьких сосков. Краем глаза приметила бугор, выпирающий сквозь брюки. Улыбнулась своим мыслям, поднялась на носочки и, как довольная кошка, уткнулась лицом в ямку под шеей. Лизнула чуть солоноватую кожу. Как вкусно! Я даже причмокнула от удовольствия. Мой язык прошелся вниз по груди, коснулся соска, облизал. Роберт дернулся и невнятно ругнулся сквозь зубы. Но я уже увлеклась. Я пустилась в новое захватывающее приключение! Руки гладили спину, плечи, очерчивали кубики пресса. Коготки царапали, выводили узоры на теплой гладкой коже. Даже не хотелось раздевать его дальше, я могла бесконечно долго наслаждаться этой обнаженной грудью, его запахом и своим упоительным ощущением всемогущества.