Долгий путь от любви до любви - Страница 25

— Софи, перестань изображать из себя герцогиню, — устало произнесла мама, — я пришла к тебе просить прощения.

— Вовремя, правда? — саркастически усмехнулась я. — Хорошо просить прощения и каяться, когда все уже случилось, деньги уплачены и назад дороги нет.

— Уже столько времени прошло после свадьбы, а ты все злишься.

Мама всхлипнула и поднесла платочек к глазам. Я усилием воли задавила в сердце сочувствие и жалость.

— Как отец? Я слышала, он путешествует по Европе, — бросила я небрежно, — уже почти год.

— Мы разошлись и давно не общаемся, ты же знаешь, — тихим тоном ответила мама. — Я сейчас с Аделью в Бате. Она передает тебе привет. Может, приедешь на лето к нам? Пообщаетесь?

Я отрицательно мотнула головой. Мама тяжело вздохнула и полезла в ридикюль.

— Вот, возьми, она тебе написала, — мне протянули письмо. Первым порывом было гордо оттолкнуть руку, но любовь к сестричке не позволила это сделать.

— Спасибо, — я положила конверт на столик. — Что-то еще, миледи?

— Да, — голос мамы словно помертвел, красные опухшие глаза смотрели в сторону, — меня давно мучает раскаяние…

Я насмешливо поджала губы, но промолчала. Я годами вытравливала из себя любое сочувствие и преклонение перед родителями, строила вокруг сердца каменную стену, и ее слезы уже практически не трогали меня.

— Мы виноваты перед тобой, — наконец выдавила она из себя, — сильно виноваты.

— Неужели? — я подняла удивленно брови. — Что же может быть хуже того, что есть сейчас?

— Я… — мама опять всхлипнула, крупные слезы побежали по щекам, — я обманула тебя. Это мучительно… Перед свадьбой… Я испугалась… Роберт…

Бессвязные слова заставили меня напрячься, появилось нехорошее предчувствие. Внутри образовался ледяной комок. Я с ужасом ждала продолжения.

— Его не отпустили тогда… — у меня по спине побежали мурашки. — Я умоляла твоего отца, но он был непреклонен. Особенно после того, как мы нашли письма и многочисленные портреты юноши в твоей комнате. Мы поняли, что у вас все слишком серьезно. Когда его уводили, Роберт кричал, что не оставит тебя, что найдет способ помешать свадьбе. И мы испугались…

Мама замолчала, пытаясь справиться с рыданиями.

— Продолжай… — тихим свистящим шёпотом произнесла я, волоски приподнялись у меня на руках от внезапного страха.

— Отец заплатил полисменам. Роберта осудили за кражу. Роланд был на суде, подтвердил, что молодой человек забрался в дом и пытался украсть твои драгоценности.

— Дальше.

— Ему дали три года колоний, — наконец призналась мама, опустив голову. — Отправили на пароходе вместе с другими заключенными в Австралию.

Я от шока не могла вымолвить ни слова. Потом вскочила и заметалась по комнате.

— Я найду его. Сегодня же поеду в Скотланд-Ярд. Его уже должны были освободить, но я сниму с него все обвинения. Деньги у меня есть. Я этого так не оставлю, — торопливо бубнила под нос сама себе.

— Софи, Софи, стой, подожди, — мама умоляюще протянула ко мне руки. — Я… Я потом захотела восстановить справедливость. Конечно, уже после твоей свадьбы, прости. (Мама опять заплакала.) Я узнавала… Роберт Уайт погиб в колониях на руднике. Там произошел взрыв парового двигателя. Много заключенных погибло. Это точно. Мне написал его надзиратель, лично.

Я стояла в центре гостиной, и что-то рушилось и ломалось внутри меня. Возможно, последние остатки доброты и любви к родителям?

— Я ненавижу вас, — ровным бесцветным голосом, в конце концов, произнесла я. — Убирайтесь из моего дома. Я не хочу вас больше видеть.

— Софи! — умоляюще прошептала мама. Я презрительно махнула рукой.

— Ваша светлость. Так нужно обращаться к герцогине, вы сами мне говорили, — и, выглянув в коридор, громко произнесла: — Максимилиан, проводите леди Нордвик, она уже уходит.

Внутри образовалась ледяная глыба. У меня больше нет сердца, у меня больше нет матери, нет отца, нет любви. У меня есть только титул и деньги. Равноценный обмен, не правда ли?

...

— Ты посмотри, какой красавчик, — достаточно громко произнесла леди Лилия Элизабет Девони, моя лучшая подруга, обмахиваясь веером. Так громко, что стоящие рядом пожилые женщины возмущенно зашушукались.

Я сделала вид, что мне интересно. Мы стояли на террасе и смотрели на ярко освещенный танцевальный зал, хорошо просматривающийся в проеме арки. Молодой человек, который привлек наше внимание (точнее, внимание Лилии), топтался возле двери и растерянно поглядывал вокруг, явно кого-то высматривая.

— Да, неплох, — негромко ответила я, — высок, строен, мускулист… Лакомый кусочек. Но он кого-то ждет.

— Возможно, меня? — произнесла Лилия с придыханием и двинулась к двери. «Ну вот, — вздохнула мысленно, — сейчас начнется». Ее способ обольщения я знала наизусть. Жертва еще ничего не подозревает, а ей уже никуда не деться.

Лилия месяц назад рассталась с очередным любовником (сказала, неимоверно скуп) и теперь присматривала нового. Мы пришли на ежегодный бал-маскарад только за этим. Вот и первый кандидат. Я рассеяно смотрела, как Лилия взмахивает веером: «Ах, как здесь жарко, вам не кажется?». Изящно наклоняет набок головку так, что бриллиантовые капельки в ушах призывно покачиваются. Пристальный томный взгляд из-под ресниц… Словно нечаянно чуть тронула рукав, обращая внимание на великолепно украшенный зал. Я усмехнулась: план работает. Юноша, не отрываясь, смотрел на Лилию и, по-моему, уже пригласил ее на танец. Птичка почти залетела в клетку, осталось захлопнуть дверцу…